Василий Криницын о Михаиле Вернигоре

К 70-летию открытия Верхнетуринского механического техникума (1944 г.)

        65-летию со дня рождения  В.Г. Криницына  посвящается…

        Василий Григорьевич Криницын (04.03.1948 г., г. Верхняя Тура, Кушвинский р-н, Свердловская обл.). Из рабочих. Родители имели дом ул. Мира, 29: отец Криницын Григорий Илларионович (1909 – 1976), ВТЗ, плотник, шофер; мать Криницына (Сандакова) Таисья Степановна (1909 – 1983), похоронены в Верхней Туре. Русский. Учился в школе им. М- Горького 8 кл., закончил  школу  №14 (3) в 1966 г. Поступил работать на Верхнетуринский машиностроительный завод (ВТМЗ) токарем (1966 г.). Член ВЛКСМ, активно участвует в общественной жизни. Призван в армию (1967 г.). Службу проходил в инженерных войсках в Эстонии, Тюмени – Тюменское инженерное училище (1969 г.). Снова ВТМЗ, токарь (1969 г., ноябрь). Перевод в Верхнетуринский механический техникум (ВТМТ), физрук (1970 – 1971гг.). Поступил учиться в Уральский государственный университет им. Горького, г. Екатеринбург (Свердловск, 1971 г.). Уехал в Уссурийск (1971). Перевелся в Дальневосточный госуниверситет, исторический фак-т. Закончил и получил диплом (1976 г.). Переехал в Нижний Тагил (1973 г.), слесарь – сборщик Высокогорского механического завода. Консультант Дома политпросвещения (1977 – 1980 гг.). Заведующий профсоюзными курсами от Облсовпрофа (1980 – 1992 гг.). Сокращен. Работал в краеведческом музее г. Нижний Тагил (1992), в администрации Пригородного р-на (1992 – 2003 гг.). Вышел на пенсию. Участник ликвидации Чернобыльской аварии (1988). Майор запаса. Краевед.  Автор более 200-т газетных и журнальных статей. Принимал участие в подготовке и издании 7-ми книг. Автор книги о выборах «Из прошлого в настоящее». Проживает в г. Нижний Тагил.

Сведения предоставлены Криницыным В.Г. 22.06.2010 г.

К 100-летию Вернигора    Михаила Андреевича  

 (16. 06. 1913 г., Южный Казахстан  - 05.01.2003 г., г. Нижний Тагил).

Заслуженный рационализатор РФ.

 Автор книги «Краткий очерк истории ВТМЗ»

 (1962 г., на правах рукописи).

Поджали хвосты и «тигры», и «пантеры»

В.Г.Криницын

         Не думал, что эта тонкая ученическая тетрадь вызовет столько эмоций и размышлений. Увидел её у приятеля и с трудом уговорил дать на вечерок - дедушкино или бабушкино наследство неохотно передается в чужие руки. Для историка-краеведа, интересующегося жизнью уральцев в годы Великой Отечественной войны, получить доступ к семейным архивам считается  большой удачей.

Вернигор М.А. 1982 год.

             
С первых страниц понял, что для Михаила Андреевича Вернигора, в его долгой жизни, полной событий и добрых дел, война – особый период.

             «Тогда мы знали, - пишет он, - что  счастье – это когда нет войны. А ещё каждый из нас был уверен, что война закончится только  победой».

Михаил Андреевич вспоминает  о военном лихолетье, о том, что потерял братьев, товарищей своих, в большинстве от первого дня до последнего прошедших тяжелыми дорогами сражений; о неимоверно трудных условиях жизни в тылу. Все эти люди не щеголяли бравадой.

             И вдруг неожиданно: «Такое ощущение, что все мы сегодня, внимая рассказам о стоимости акций и курсах валют, предаем память павших в страшной битве с фашизмом, всех, кто остался на полях сражений, был сожжен в своих избах, колхозных сараях, повешен с табличкой «partisan», умер от голода в тылу, мальчишкой стоял у станков, вытачивая снаряды для фронта».

             ...И так захотелось встретиться с ветераном, спросить, почему в его записях, в написанном им биографическом очерке ни слова о том, чем занимался он в годы войны? Но встреча несколько раз откладывалась из-за болезни девяностолетнего Михаила Андреевича, да так и не состоялась. 

   …Он умер тихо, просто уснул навсегда в своей скромной «хрущевке».  Проводить в последний путь, кроме родных, близких, соседей по дому пришли бывшие его коллеги, немногочисленные ветераны Высокогорского механического завода. Его ровесники – в большинстве  уже покинули этот мир.

  Провожавшие обратили внимание на атласную подушечку. На ней - боевой орден Красной Звезды и медаль «Заслуженный рационализатор РСФСР».

  - Фронтовика хоронят?

  - Нет.  Труженика тыла.

  - А почему боевой орден?

  Боевой орден? Да, такой орден вручали только за боевые заслуги. Но в исключительных случаях, как отмечается в статусе ордена, и «…за укрепление обороноспособности страны», ведь из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд.

  В дневниковых записях нет ни слова о том, что был Михаил Андреевич  на фронте. Ветеран труда часто вспоминал, как трижды  писал заявления в военкомат. Его призывали, а потом снимали  с эшелонов и  возвращали из Камышлова в Верхнюю Туру. «Ох уж эта бронь! Снаряды наши любую броню пробивали, а я свою пробить не мог», - с юмором  напишет он в своих записях. 

  Как и другие  ветераны, Вернигор мог бы многое рассказать о себе, поведать о том, что пережил в годы войны, работая на оборонных предприятиях. Газетчики не раз просили его об этом,  но он категорически отказывался – то ли по  своей скромности, то ли по другим причинам. О жизни вообще – пожалуйста, но только не о военном периоде. Михаил Андреевич был интересным собеседником. После войны делал многочисленные записи. Пришлось обратиться к членам его семьи, чтобы заметки дополнить их  воспоминаниями, материалы из архивов Верхнетуринского завода и музея…

  Миша Вернигор с малых лет мечтал о военной службе и, как многие его сверстники, хотел быть летчиком. Несколько раз пытался поступить в летное училище, успешно выдерживал все испытания. Но всякий раз отказывали  по причине, как писали,  «неустойчивой нервной системы» С чего бы это? Среди мальчишек отличался не только хорошей физической подготовкой, но и выдержкой, удивительным спокойствием. Оказывается, по простоте душевной Миша рассказал одному врачу-психологу об одном случае:  на него, девятилетнего набросился степной орел. Со временем острота происшедшего притупилась, а вот при прохождении  лётной медицинской комиссии, врачи раз за разом отмечали синдром боязни. По этому поводу Михаил Андреевич часто шутил: «Я не трус, но я боюсь».   Ну, как говорится, не судьба.

Михаил Андреевич  всю жизнь свою связал с двумя закрытыми уральскими предприятиями – Верхнетуринским машиностроительным и Высокогорским механическим заводами. Каждому из них отдано столько лет, что они стали роднее родных. Ни разу не изменил и своей профессии инструментальщика, требующей не только специальных знаний, предельной точности и аккуратности, но и особых умений и навыков. А ещё и таланта изобретателя, которым природа одарила Вернигора щедро.

Родился Михаил Андреевич за год до начала  Первой мировой войны (1913г.).  Отец его, Андрей Васильевич, сельский  бухгалтер, добросовестно относился к своим обязанностям и бережно – к государственной копейке, что многим  руководителям и не нравилось. Они искали повод освободиться от принципиального работника. «Помню, - пишет Михаил Андреевич, - однажды отец пришел с работы в середине дня и с порога скомандовал маме: «Собирайся – уезжаем!» Оказывается, за отказ выдать деньги на непредусмотренные дела, отца  не только уволили, но и исключили из партии. Это потом скажется и на моей карьере, на последующей деятельности». Михаил Вернигор не вступил в партию, хотя для руководителя членство  считалось почти  необходимостью.

 Большая их семья (восемь братьев и сестра) осела в селе Преображенском Семипалатинской области. Столько намешано было тут людей разных национальностей, что Миша мог разговаривать на казахском, татарском, украинском языках.  Двое из братьев в годы Великой Отечественной войны погибли. Младший  стал академиком, доктором сельхознаук, сестра – врачом, остальные закончили средние специальные учебные заведения. Михаил получил диплом в Новосибирском машиностроительном техникуме.

На всю жизнь запомнил, как его провожали на учебу всем селом. Он тогда стал первым в Преображенском, кто получил среднее специальное образование. И всё это произошло благодаря неуемной энергии матери Вассы Васильевны, которая спала и видела своих ненаглядных детей образованными. Это она организовала сбор средств на учёбу, проводы сына. И он не подвел её: учился прилежно, с удовольствием, не замечая тягот полуголодной жизни.

В 1936 году Михаил Вернигор  был распределен на Верхнетуринский завод. В коллективе встретили первого дипломированного специалиста с распростертыми объятиями. Правда, сам он хотел попасть в Подмосковье, поближе к Московскому институту боеприпасов, планировал там продолжить учёбу. Но тогда никто никого не спрашивал о желаниях и мечтах. Было одно главное слово – «надо».

1936 г. В первом ряду третий слева - Вернигор М.А.

  Работа в должности сменного мастера в инструментальном цехе больших затруднений у молодого специалиста не вызывала: дело знал, с людьми ладить умел, не обделен был и организаторскими способностями. Всё складывалось отлично, начинающему работнику пророчили хорошую карьеру. Но время поисков «врагов народа» было бесчеловечным. Не обошло оно и двадцатишестилетнего мастера, записанного против его воли в группу свидетелей по делу директора завода [Ивана Александровича]  Якушева, ставшего ни с того, ни с сего «врагом народа». В его, первых записях, встречаем пометку: «Показания выбивали». Два этих слова помогают понять, как всё происходило. Следователь  НКВД опросил  нескольких свидетелей. Вернигор категорически отказался давать  какие-либо показания, потому что ему нечего было сказать.  Морально он уже подготовился к отправке «в места не столь отдаленные». Что спасло тогда молодого парня, неизвестно. Просто уволили.

 Настойчивый, целеустремленный, отлично понимавший, что ему просто повезло (не арестовали), едет Михаил добиваться справедливости в Наркомат боеприпасов. И снова везение.  Человек, к которому он обратился, оказался из числа здравомыслящих, нормальных людей. Не только выслушал представителя с периферии, но и помог восстановиться на заводе. Более того - назначили  Вернигора заместителем главного технолога.

Войну встретил в должности начальника инструментального хозяйства завода, а в 1943 году возглавил отдел подготовки производства.

Как и вся страна, верхнетуринские машиностроители  в это время трудились под лозунгом «Всё – для фронта, всё – для победы!».

           До войны завод изготовлял боеприпасы (более  десяти  видов). В  сороковые объем заказов резко возрос. Перед руководством завода была поставлена ответственная задача в кратчайшие сроки увеличить выпуск оборонной продукции. Задача эта решалась по двум направлениям - ускоренная перепланировка цехов и эффективное использование станочного парка; строительство новых цехов и установка дополнительного станочного оборудования, в том числе современных прессов. Вся эта  работа ложилась в первую очередь на плечи сотрудников технического отдела, отделов главного металлурга, главного механика, главного энергетика, инструментального цеха. А также на бригаду такелажников в количестве 17 человек, возглавляемую Игнатом Николаевичем Деминым. Позже в своих воспоминаниях Игнат Николаевич писал: «Объем работ увеличивался, требования к нам с каждым днем предъявлялись все более жесткие. Достаточно сказать, что из такого цеха, как цех № 4 нужно было вытащить все станки и вновь установить по новой технологической планировке в течение каких-то десяти дней. Мы все задания выполняли в срок, открывая фронт работ для станочников и прессовщиков».

          15-летним пареньком встал к токарному станку в инструментальном цехе Геннадий  Николаевич Потапов. После двухмесячного обучения  заменил своего учителя. Работал по 12 часов. Выходные выпадали  редко. Время было тяжелое. Фашисты стояли под Москвой. Три его брата сражались   на фронте, вот и приходилось работать за двоих, иногда и за троих.

       Срочно пришлось осваивать дополнительно и новые виды боеприпасов. Людей не хватало, на фронт ушло больше половины квалифицированных рабочих.  У станков их заменили женщины, подростки, специалисты-пенсионеры. Завод перешел на работу по суточному графику. Увеличилась продолжительность рабочей смены, отменены были отпуска, выходные и праздничные дни. Заводской гудок, оглашавший небольшой городок четырежды в сутки,  теперь звал на смену только дважды. Интенсивность работы резко возросла с прибытием станочного оборудования, эвакуированного с Донецкого механического завода. Многотонные прессы, станки и другое оборудование разгружали вручную, размещали в различных цехах, но одновременно в кратчайшие сроки были построены ещё два механических цеха.

         С каждым днем фронт требовал все больше боеприпасов. Производство действовало непрерывно, Из месяца в месяц высокими темпами нарастали показатели  выполнения  государственного плана. Люди и после 12-часовой смены спешили в подсобное хозяйство, заготовляли овощи, корм для скота и т. д.

        После разгрома немцев под Сталинградом наступил коренной перелом в войне, но враг яростно сопротивлялся, немецкое командование готовилось к реваншу в районе Курско-Орловского выступа, планируя применить здесь новую бронетанковую технику: «тигры» и «пантеры», самоходные артиллерийские установки «Фердинанд». На этих машинах лобовая броня достигала толщины 85-100 мм, а у штурмовых орудий – 200 мм. К тому же броневые листы монтировались под большим углом наклона. Нашим оружейникам требовалось повысить бронебойное действие снарядов противотанковой артиллерии.

         Группа  советских конструкторов и ученых в конце 1942 года в предельно сжатые сроки разработала кумулятивные снаряды к 122-152-миллиметровым гаубицам.

        У кумулятивного снаряда корпус из сталистого чугуна снаряжался мощным взрывчатым составом на основе гексогена. Снаряд комплектовался взрывателем мгновенного действия. В начале 1943 года снаряд приняли на вооружение и через короткое время освоили массовое  производство. Он пробивал броню толщиной до 150 мм и успешно поражал новейшие тяжелые немецким танки. В больших количествах эти снаряды использовались в Курской битве.

  Для их производства завод № 72 Наркомата боеприпасов в Верхней Туре получил специальное правительственное задание.

          На предприятие 18 апреля 1943 года прибыли министр по боеприпасам Горемыкин и начальник Главного управления Иванов. Перед трудовым коллективом они  поставили чрезвычайно трудную задачу: за десять дней изготовить и отгрузить на фронт тысячу 122-миллиметровый бронебойных снарядов «Ударник». В истории завода не было случая, чтобы какое-то новое изделие изготовлялось за такое короткое время. Начинать надо было всё с нуля и без остановки основного производства. Контроль прямо на месте осуществлял начальник Главка Иванов.  

           Нынешнему поколению людей это покажется невероятным, немыслимым, а тогда героизм в тылу был нормой поведения.  Специальным приказом директор А. А. Сухих весь технический персонал завода был переведен  на казарменное положение. Каждый руководитель на своем участке получил четкий график работы.

           «Заказ был очень важный и срочный, ведь ни до него, ни после такого снаряжения на нашем заводе не делали, - вспоминал мастер Алексей Николаевич Новокшонов. – Была организована бригада из мастеров П. М. Головкина,  А. А. Чижова, И. Ф. Корсукова,  А. П. Таранова и четырех человек с завода № 56 (Нижнетагильский химический завод). Все они были направлены в распоряжение прибывшего из Министерства обороны полковника Натарова. Администрация завода к бригаде  не допускалась, у двери стояла охрана. Перед допуском  к работе нас обыскивали, изымали спички, табак… Запомнились слова Натарова, который говорил про «Ударник». «Если этим корпусом даже не пробьем лобовую броню «тигра», то все мозги у  него вытрясем».

            Михаил Андреевич Вернигор  в то время работал начальником отдела подготовки производства, отвечал за инструментальное хозяйство и прекрасно понимал, что от своевременного обеспечения инструментом нового заказа зависит, если не всё, то многое. Требовались новые виды инструмента, оснастки, десятки измерительных шаблонов. Наименования их весьма разнообразны: это разработка и наладка для изготовления многочисленных видов резцов, сверл, метчиков, множество различных приспособлений к станкам, штампов, оснастки, десятков видов измерительных инструментов (шаблоны, скобы, пробки, линейки и т. д.) К этому следовало ещё прибавить и то, что для их изготовления специального оборудования не было. Делать это приходилось на под завязку загруженном оборудовании. В этих чрезвычайно сложных условиях нужно было проявлять не только профессиональное мастерство, но и смекалку, находчивость. Кстати, на изготовление  инструмента Вернигору отводилось всего-то пять(!) дней. С этой сложной и, казалось, невыполнимой задачей инструментальщики справились.

              Параллельно, в течение десяти суток, один из цехов был переоборудован для работы потоком. Потребовалось все оборудование разместить в других цехах, а на освобожденных площадках установить другие станки и механизмы.

  Работали с большим напряжением сил. Обедали скудным пайком, принесенным из дома,  и отдыхали  на рабочих местах. Технический и обслуживающий персонал, отработав смену в кабинетах, вставал к станкам, шел на разгрузку и погрузку железнодорожных вагонов. Люди шатались от недоедания, недосыпания и усталости.  В  конце апреля первая партия снарядов, прошла  испытание на полигоне, встала на поток. «Эти 1027 снарядов, - вспоминал Павел Михайлович Головкин, - рабочие на руках пронесли от заготовительного цеха до склада готовой продукции…».

            Во время Курской битвы уральские снаряды с легкостью пробивали хваленую броню немецких танков.

            А коллектив завода и дальше совершенствовал производство. Почти в два раза снизилась трудоемкость на отдельных изделиях. Если в 1942 году по сравнению с 1941-м производство боеприпасов увеличилось на 158 процентов, то в 1943 – на 246, в 1944 – на 203 процента. 1943-й год в истории  завода стал рекордным по объемам выпущенной продукции. К этому времени производительность труда удвоилась.

       … Награды на фронте вручали намного быстрее, чем в тылу. Только после Победы, 16 сентября 1945 года, вышел  Указ Президиума Верховного Совета СССР «О награждении орденами и медалями работников предприятий, производящих боеприпасы».

           За успешное выполнение заданий Государственного Комитета Обороны по производству боеприпасов и обеспечение ими Красной Армии и Военно-Морского Флота в Великой Отечественной войне правительственные награды получили 33 работника Верхнетуринского машиностроительного завода. Из них шестеро получили орден Красной Звезды, в их числе был  и начальник подготовки производства Михаил Андреевич Вернигор. Он об этом молчал всю жизнь, с этой тайной и ушёл от нас. Сказали – нельзя разглашать, значит нельзя.

1946 г.

            После войны М. А. Вернигор работал начальником инструментального цеха. Под его руководством началась полная реконструкция, положившая начало высокой культуре производства. В это время он особенно активно занимается рационализацией. В его трудовой книжке почти два десятка записей о поощрениях за активную рационализаторскую работу. Одна из первых датирована августом 1948 года. Тогда за совершенствование ротора молотовой дробилки вручили солидную премию, на которую (если чуть добавить) можно было купить суперавтомобиль того времени – «Победу».

           В 1953 году Московский институт технико-экономической информации опубликовал предложенный Вернигором. «Опыт внедрения индукционной наварки быстрорежущих пластинок на резцы с одновременной их закалкой», Об этом писалось в статье «Его прошлое и настоящее», опубликованной в заводской газете «Знамя Победы» 20 декабря 1967 года.

         Многие годы Михаил Андреевич возглавлял заводской совет изобретателей и рационализаторов (ВОИР). За свою долгую трудовую деятельность он внедрил более сотни рацпредложений. За заслуги в этой работе Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 21 ноября 1963 года М. А. Вернигору присвоено звание «Заслуженный рационализатор РСФСР». За активную работу в организации ВОИР занесен в Книгу Почета Свердловского областного совета ВОИР.

           На личном фронте у Михаила Андреевича тоже всё было в порядке. Жена,  Наталья Семеновна, коренная уралочка, после окончания Нижнетагильского педагогического училища была направлена в Верхнюю Туру, для Михаила стала прекрасной женой, матерью его любимых детей,  верным другом более чем на шестьдесят лет. Понимала его с полуслова,  всегда поддерживала. Он делал всё, чтобы его семье жилось комфортно. Первое, что сделал как настоящий мужчина, построил дом, вокруг посадил деревья, вырастил умниц-дочерей, которые в один голос заявляют, что папа их очень любил, ни разу не повысил на них голос, был добрым. Зато мама держала в ежовых рукавицах. Сам Михаил Андреевич, уже находясь на пенсии, всё сокрушался: «Как жаль, что не научился готовить».

            Обладая потрясающей энергией, занимался общественными делам, на досуге  копался в стареньком «Москвиче-401», который восстановил из ничего, преподавал в заводских техникумах

              Жизнь шла своим чередом. Подрастали дети, им нужно было дать хорошее образование. Дом уже требовал капитального ремонта. Начало пошаливать здоровье. Да и понимал глава семейства, что перспективы у таких небольших городов, как Верхняя Тура, практически нет. Неожиданно и для него, и для семьи в 1965 году его как опытного специалиста приглашают на Высокогорский механический завод на должность начальника отдела инструментального хозяйства. Долго не думал.

             «Коллектив, где проходила моя трудовая жизнь за последние 18 лет, меня хорошо принял и не забывает до сих пор,  – писал он.  – Я остаюсь членом этого славного коллектива до настоящего времени. Связь с ВМЗ служит для меня живительной силой. Поддержку его ощущаю постоянно, за что сердечно признателен и благодарен всему трудовому коллективу.

  Выход на пенсию для меня был далеко не безразличен. Морально  был готов к этому. Успокаивало сознание того, что главную  задачу жизни выполнил.  Конечно, было трудно привыкнуть к новому положению. Ведь всю жизнь  занимался любимым делом.  Но как-то легко перешел к исполнению домашних обязанностей.  Семья ведь хороший стимул для поддержания бодрости до глубокой старости.

             Сознание своей полноценности, отвлечение от размышлений о конце достигаются постоянным посильным трудом, который является простым и естественным лекарством против старости. Я понимаю, что склонность пожилых к депрессии, к сужению круга интересов, также уменьшается, если работаешь».

             Строки эти Михаил Андреевич написал незадолго до своего девяностолетия. Какое жизнелюбие, какая сила духа! Поколение победителей иначе и не мыслит. Жил он всегда активной жизнью, в солидном возрасте возглавлял жилищный кооператив, был председателем товарищеского суда. Общительный по натуре всегда окружен людьми. Но до последних дней не рассказывал о героической работе на оборонных предприятиях, о боевом ордене Красной Звезды. Так надо было.

                После смерти часть документов и фотографий была передана в Верхнетуринский   заводской музей. Там его помнят до сих пор… 

            …Много пережито старшим поколением, а на встречах с молодежью умалчивают интересные, героические эпизоды, которые сегодня они очень важны. Нужно знать, помнить и беречь живое слово очевидцев, передать его новым  поколениям.

Опубликовано в газете «Тагильский вариант!»  - 2012 – 6 декабря (№48) – С. 10-11, фот.