Пожар 1920 года в Верхней Туре

Воспоминания о пожаре, случившемся в Верхней Туре

летом 1920-го года, написанные в ноябре 1973 г.

 Хохлявиным Николаем Матвеевичем (1912-1985)

Публикуется с любезного разрешения его дочери Тамары Николаевны Селиверстовой

       «… самым потрясающим эпизодом моего детства был пожар. А было это в 20 году в страдную пору во время сенокоса. Стояла жаркая летняя пора. Мои родители были на покосе. Мы же с сестрой Нюрой были дома. Обычно меня они всегда брали с собой, а на этот раз почему-то не взяли.

Так вот я с ребятами играл во дворе у Хохлявиных [ребята – это уминаемые ранее «Мишка, Клашка, Шурка» – дети Василия Хохлявина; дома братьев Хохлявиных Василия, Матвея и Григория стояли по Дьячковой улице рядом].

       У нас двор был, как говорится под крышей. Их же двор был открытый. Сообщением между дворами была небольшая калитка. И так мы играли: что-то лепили из глины. У них был под навес, т.е. закрытое место, где мы и обосновались. Вот слышим какой-то шум, не похожий на ветер, и потрескивание. Я выбежал на открытую часть двора и ужаснулся, над двором шлейф чёрного густого дыма. Это был дым пожара. Горела улица за нашими огородами – улица Молодцова. Я побежал домой сообщить сестре о пожаре.

     Пожар есть пожар, тем более горит за нашими дворами, а ветер в нашу сторону, нужно выносить имущество. Помню, Нюра дала мне задание вынести постель. Содрал я постель: кошму подушки и одеяло вынес к воротам во дворе. После этого она мне дала самовар, а сама потащила юзом сундук. Идя по улице с самоваром, я всю дорогу молился, обращаясь к святой богородице: «Матушка пресвятая богородица, Спаси наш дом». Но видимо мои молитвы не дошли до её святого ока, дом наш сгорел. Вот видимо с этих пор я стал безбожником, «красным бесёнком», как в первые годы богомольные люди отзывались о пионерах.  

      Ушли мы с Нюрой с самоваром и сундуком в поле. И там просидели. А пожар начался где-то около 12 часов дня, а закончился уже в сумерки. В этом пожаре выгорело пол-Туры, как тогда говорили. Начался он с улицы Молодцовой от Храповского переулка, дошёл до береговой улицы. Сидим мы с сестрой Анной и плачем, вот приедут тятя с мамой домой с покоса, а нашего дома уже нет, где им придётся ночевать? Знакомые у сестры спрашивали: «Ты Нюра все имущество вынесла?» «Да, вроде бы всё!» Или её из ума выбило, неужели у нас было имущества – самовар да сундук?! Ну, конечно, растерялась. Ведь нам вполне можно было пойти в противоположную сторону, т.е. против ветра, т.к. по другую сторону Храповского переулка дома остались целые. Это там, где жили Тутынины, Курсанина (Еловикова) Наташа и Храповы. Но всё это конечно «бы».         

   Сидим мы в поле – за церковью с западной стороны [церковь Александра Невского Верхнетуринского завода] и видим, нас разыскивает дедушка Решетников (наш бывший квартирант). Дело в том, что у нас на дворе … несколько лет жили супруги Решетниковы. Меня они очень любили [Андрей Леонтьевич Решетников работал в артели Григория Хохлявина, см. его фото с супругой и 4-хлетним Колей Хохлявиным]… 

        Увидел, что я босой в одной рубашке. Забрал меня на руки и понёс к себе домой. Жили они уже не у нас, а кажется по Фоминой или Иканиной улице (точно не помню). Зашёл со мной в наш дом, он ещё не горел, разыскивал мои башмаки и понёс к себе. Шли мы, как раньше называли по Большой улице (сейчас она К. Маркса). Кругом горит, а дедушка невозмутимо идёт. Несколько раз искры попадали на его волосы и бороду. Но ничего, добрались благополучно. Когда и куда с поля ушла сестра, этого не помню…

      После пожара в хозяйстве отца осталась лошадь и корова, а из одежды то, в чём каждый член семьи был. Люди конечно помогали погорельцам кто, чем мог. Некоторые ходили по близлежащим деревням, как говорится с сумой и с протянутой рукой просили на погорелое место. Кто и чем нашей семье помог, в моей детской памяти это не запечатлелось.

        Помню только, что мы ребятишки часто рылись в золе пожарища с надеждой раскопать что-нибудь хорошее. Картина пожарища при том не одного-двух домов, а целых улиц-кварталов очень печальная. Да, вы вообразите: был дом, двор, в котором жил, спал, играл, и в один день всего этого не стало. Торчат обгоревшие столбы, развалившиеся печи, угли и зола…»

Материал предоставил Сергей Алексеевич Хохлявин (г. Екатеринбург)